«Главное не выгореть самому»

Наша коллега Надежда Сидорова, мама политзаключённого Яна Сидорова, рассказала в интервью Idel.Реалии* о том, как стала правозащитницей, о «ростовском деле» и о работе в «Открытом пространстве».

* издание внесено Минюстом в реестр иностранных СМИ, выполняющих функции иностранного агента

​​Память как поле битвы
Правозащитница Саша Крыленкова — о мосте Немцова

27 февраля — 6 лет со дня убийства Немцова на Большом Москворецком мосту. В эти дни будет написано и уже написано много о самом Борисе, о неэффективном расследовании его убийства и много другом. А нам хочется поговорить о памяти. И о её сохранении. Память, к сожалению, не вечна. Если мы пройдём по любому старому кладбищу, то увидим среди могил с оградками и цветами заброшенные могилы с покосившимися памятниками и полустёртыми именами. Люди ходят к тем могилам, кто имеет значение для них сейчас, к тем, кто умер, но продолжает влиять на ум и душу приходящих. Обычно сама смерть влияет на нас очень сильно. Поэтому в момент смерти или гибели человека мы помним про него очень ярко, ходим на место смерти и место захоронения, но постепенно память стирается. Так работает личная память. Но иногда в этот процесс вмешивается государство. И человек (его жизнь или смерть) начинают иметь значение не сами по себе, а тем, как они влияют на общественные процессы, а память становится политическим символом. То, какими словами и действиями мы помним, начинает определять нас, а то, какими словами и действиями увековечивает память государство — определять режим. Это тоже борьба. Не такая прямая и понятная, как требования свободы слова или освобождения политзаключённых. Но не менее важная — символическая. Как установление памятника Дзержинскому на Лубянской площади, который должен возвышаться над Соловецким камнем памяти погибшим в том числе от его рук. Десятки лет сотни тысяч людей не знали, где погибли их родители, расстрелянные советской властью или умершие в лагерях. Организаторы террора тщательно охраняли тайну мест гибели, стирая убитых не только физически, но и из памяти.

Сразу после появления информации об убийстве Бориса Немцова люди повезли цветы. Так бывает в любой момент гибели. К 28 февраля на мосту был уже мемориал из цветов и фотографий на 150 метров. Обычно такие стихийные мемориалы существуют несколько дней и постепенно забываются. Но тут что-то пошло не так. Стихийный мемориал стихийно продержался месяц. Ровно через месяц после убийства — в ночь с 27 на 28 марта власти впервые попытались полностью уничтожить мемориал. И тут началась борьба памятей длиной вот уже в шесть лет. Шесть лет несут вахту памяти волонтёры и активисты. Каждый вечер шесть лет (за исключением карантина из-за пандемии коронавируса) в 23:31 проводится «минута молчания». Шесть лет власти и провластные активисты пытаются разрушить мемориал. Шесть лет его восстанавливают обратно.

Стихийные мемориалы и места памяти возникают довольно часто: мы видим их на обочинах дорог у мест гибели автомобилистов или у рек, где погибли на порогах туристы. Эти места памяти никто не трогает. И некоторые из них существуют десятилетиями. Когда мы пытались вспомнить примеры, похожие на мост Немцова, нам в голову пришло два примера: в конце апреля 2020 года в Петербурге на строительном ограждении на Малой Садовой улице силами журналистов и активистов появилась стена памяти медикам, погибшим от коронавируса. Однако стена ни разу не подверглась вандализму или нападению. Её никто не охранял. А к сроку необходимости сноса забора с помощью депутатов ЗакСа были проведены переговоры, и все портреты со стены были направлены в музей политической истории. Второй похожий мемориал — это мемориал в Нижнем Новгороде на месте гибели Ирины Славиной, журналистки, которая совершила самосожжение около здания областного управления МВД. Там нет ночных бдений и ежедневной минуты молчания. Но в остальном мемориал сделан по подобию моста Немцова. Власти неоднократно его зачищали, на него нападали вандалы, но активисты каждый раз восстанавливали его.

Память и через месяцы, и через годы остаётся горячей точкой идеологической и политической борьбы смыслов. Ровно до тех пор, пока нет диалога и форм примирения. Пока те, кто хотят стирать память, не услышат тех, кто хочет её сохранить. Для памяти Бориса Немцова это могло бы быть в форме установки мемориальной доски на мосту или официального переименования моста.

​​Матери политзаключённых возложили цветы к мемориалу Бориса Немцова

Делегация общественного движения «Матери против политрепрессий» уже не первый год принимает участие в акциях памяти убитого политика.

На мемориале на Большом Москворецком мосту сегодня тысячи людей — от дипломатов стран Евросоюза и посла США до простых россиян. В числе гражданских активистов, почтивших память убитого политика — представители движения «Матери против политических репрессий». Среди них — Юлия Шестун (жена Александра Шестуна), Юлия Виноградова (мама Анны Павликовой, дело «Нового величия»), Константин Котов, Людмила Суровцева (мама Сергея Суровцева, «московское дело»), Вера Синица (мама Владислава Синицы, «московское дело»), правозащитница Александра Крыленкова.

В полном составе движение матерей принимало участие в Марше Немцова в прошлом году. Женщины шли отдельной внушительной колонной. Многие из них олицетворяют Бориса Немцова с безвозвратно ушедшей альтернативой, в условиях которой их дети были бы свободны. Как никому, близок матерям и главный лозунг тех, кто увековечивает память о политике, — «БОРИСЬ», сочетающий в себе имя оппозиционера и призыв быть стойкими и не сдаваться.

Борис Немцов был застрелен на Большом Москворецком мосту 27 февраля 2015 года. Исполнители убийства приговорены к длительным срокам заключения, однако заказчики, как и во многих других случаях, так и не найдены.

​​Стало известно, что Алексей Навальный будет отбывать наказание в ИК-2 в Покрове Владимирской области. Это колония общего режима для впервые осуждённых к лишению свободы. Рассказываем, с какими трудностями сталкивались заключённые покровской колонии и какие впечатления остались у адвокатов.

В 2019—2020 годах в ИК-2 отбывал наказание гражданский активист, политзаключённый Константин Котов, осуждённый на полтора года по статье 212.1 УК РФ. В колонии Котов получил несколько дисциплинарных взысканий, якобы из-за нарушения распорядка. Два их них были связаны с тем, что другой осуждённый одолжил Котову свои перчатки при построении на улице. Третье — с тем, что Котов якобы не поздоровался с сотрудником колонии (из-за чего его на 10 суток поместили в ШИЗО). Адвокат Котова Мария Эйсмонт уточнила, что сотрудник находился за спиной Котова и в тот день они здоровались уже дважды.

Эйсмонт заявляла, что все эти взыскания были неправомерными. А на заседание дисциплинарной комиссии чиновники отказались вызвать адвокатов, тем самым нарушив право заключённого на юридическую помощь.

Также в ИК-2 в 2017—2019 годах находился националист Дмитрий Дёмушкин, приговорённый к 2,5 годам лишения свободы по ч. 1 ст. 282 УК РФ за репост фотографии. В колонии на него оказывалось давление: сотрудники ФСБ проводили с ним «беседы», следователи допрашивали в качестве свидетеля по новым уголовным делам и угрожали новыми сроками.

Сам Дёмушкин после освобождения рассказывал, что на спецотряде буквально при любом разговоре с сотрудниками ФСИН он должен был делать «доклад», включающий ФИО, год рождения, статью и другие данные. «Каждые два часа приходил сотрудник, я давал доклад — за 16 часов, соответственно, восемь раз. И восемь раз сотрудники приходили ко мне ночью. Меня будили за ночь восемь раз с фонарём, спать я научился урывками, по часу», — вспоминал Демушкин в разговоре с ОВД-Инфо. «Чтобы почесать нос, нужно спрашивать разрешение, в туалет ходишь с человеком».

Среди заключённых эта колония пользуется дурной славой как «образцово-показательный лагерь». Правозащитники тоже говорят, что осуждённым приходится чуть ли не круглосуточно маршировать, выполнять муштру и всячески соблюдать строгий, формальный режим поведения. На портале «Гулагу.нет» имеется подробное свидетельство о пытках, избиениях и издевательствах в ИК-2, в которых участвуют как сотрудники ФСИН, так и заключённые-активисты.

Адвокат Эльдар Гароз отмечал, что для встречи со своими доверителями в ИК-2 защитникам приходится ждать по пять часов. «Они говорят, что заняты, а мы видим, что одни сидим, больше никаких адвокатов не приехало. Сейчас стало попроще, но тем не менее на это убивается весь день».

Наши друзья из «Теплицы социальных технологий» всегда предлагают очень крутые образовательные и другие возможности для НКО и активистов.

Актуально, интересно, важно и полезно. Рассказываем:

▪️ Онлайн-курс Теплицы: «Поисковое продвижение сайта НКО: SEO для непрофессионалов». 2–5 марта

▪️ «День открытых данных» – 2021 – Ежегодное событие, которое помогает продвигать концепцию открытости органов государственной власти, бизнеса, НКО и гражданского общества. 6 марта

▪️ DemHack 2: хакатон решений в области приватности и доступа к информации 20–21 марта от «РосКомСвободы» и Privacy Accelerator. Заявки до 11 марта

▪️ Программа для сотрудников НКО «ПРО_Партнерство» от D-Group.Social – О том, как привлекать ресурсы на создание социальных проектов и качественно изменить работу с партнерами. Заявки до 7 марта

▪️ Форум благотворителей и меценатов от Forbes.Congress. 2 марта 2021

▪️ Лаборатория кампаний против домашнего насилия TellingHerStory с 29 марта по 23 мая от «Пражского гражданского центра», признанного нежелательной организацией на территории РФ. Заявки до 14 марта

▪️ «Активное поколение 2021» и «СТАРШИЕ» – конкурсы социальных проектов для старшего поколения от фонда «Добрый город Петербург». Заявки до 12 марта

Подробнее о всех мероприятиях тут: https://te-st.ru/2021/02/26/education-for-ngos-54/

Смотрите какие участни_цы будут у нас в новом «Переживании активизма»:
- Айдар Губайдулин — фигурант "московского дела"
- Алина Далина - активистка, координаторка «Открытой России»
 - Надежда Сидорова — мама узника "ростовского дела" Яна Сидорова, правозащитница в "Открытом пространстве"

Тема встречи - чувствую ли я себя свободным или свободной? Что это за состояние? Можем ли мы быть свободными, если нас могут лишить внешней свободы?

🥳 3 марта в 19:00
Зарегистрируйтесь, пожалуйста, чтобы мы прислали ссылку на Zoom.

Встречи модерируют редакторка «Теплицы социальных технологий Наташа Баранова и административный директор правозащитного проекта «Открытое пространство»  Илья Ершов.

Количество террористов, внесённых в список Росфинмониторинга, с каждым годом увеличивается. Причём по террористическим статьям начали привлекать даже подростков: с июня 2020 года под следствием находятся школьники из Канска, а в июле в колонию отправили юношу из Башкортостана.

В нашем материале рассказываем, как судят за терроризм и экстремизм и какие с этим есть проблемы: https://telegra.ph/Kak-sudyat-po-terroristicheskim-statyam-03-01

Фото: Давид Френкель / Медиазона

​​Привет, друзья! Это команда «Открытого пространства» — правозащитного проекта, над которым работают несколько человек из разных городов.

Вот чем мы занимаемся:
— даём консультации активистам и активисткам на горячей линии;
— оказываем психологическую помощь (через тот же бот или через Психологический центр);
— по запросу проводим лекции и семинары на правозащитную и активистскую тематику;
— делаем памятки и инструкции о том, как обезопасить себя при задержании, обыске и в других экстренных случаях;
— анализируем статистику приговоров, пишем о российских колониях и следим за судьбой политических заключённых.

«Открытое пространство» выросло из одноимённого коворкинга для гражданских активистов в Санкт-Петербурге на Достоевского, 34 — замечательного места, где любой желающий может провести лекцию или встречу на социальную, правозащитную или активистскую тему. Как только позволит эпидемиологическая обстановка, мы планируем открыть пространство и в Москве.

Обращайтесь — будем рады помочь!

Мы в соцсетях: FB, VK, Twitter, Instagram.

Уже сегодня в 19:00 по Мск в нашем новом «Переживании активизма» поговорим о свободе, внутренней и внешней.

Для участия необходима регистрация.

Будем рады всем. До встречи!

​​Завтра, 4 марта в 19:30 по мск пройдёт мастер-класс «Бережный разговор»

Наташа Баранова, журналистка, авторка акции «Бережный разговор» и Катерина Абрамова, координаторка нашего психологического центра, поговорят о том, как создать более эффективный и чуткий диалог, научиться решать конфликты и договариваться друг с другом.

Встреча пройдет в Zoom, для участия необходимо зарегистрироваться по ссылке: https://artivism-solidarity.timepad.ru/event/1568376/.

Спасибо организаторам мероприятия🌝

​​Я хочу помочь. Путеводитель в аду

Весь февраль мы публиковали памятки от Саши Крыленковой для волонтёров и активистов о том, как помогать задержанным. Что делать и как это работает? Насколько опасно? Сколько занимает времени?

Собрали все инструкции в одном месте:
▪️Помощь в сборе информации
▪️Помощь с распространением информации
▪️Передачи задержанным
▪️Поддержка у отделов полиции и судов
▪️Встреча освобождающихся
▪️Общественная защита

А куда вообще обратиться с предложением помочь? Обычно в помощи задержанным принимает участие большое количество волонтеров, и «вход» в организации, которые этим занимаются, довольно прост, потому что все понимают, в чём и на каком фронте вы можете пригодиться. Будет легче, если вы понимаете, в чем конкретно из вышеперечисленного вы хотели бы принять участие.

Кто в целом занимается защитой задержанных? Часто такие группы есть при организаторах массовых мероприятий. Можно обратиться к ним. Если такой группы у них нет — можно предложить её создать. Вряд ли организаторы будут сильно против.
Например, можно обратиться в ОВД-Инфо и стать волонтёром колл-центра или источником информации и помогать со сбором данных. На горячую линию «Апологии протеста» тоже периодически требуются волонтёры. В регионах есть отделения «Правозащиты Открытки». Если в вашем регионе оно есть, можно узнать, занимаются ли они помощью задержанным и нужны ли им волонтёры.

Фото: Валерий Теневой

​​Активисты в любом городе должны знать, куда обратиться за помощью.

Мы создали горячую линию помощи активистам, активисткам и их близким. Впереди у нас много планов, но уже сейчас вы можете написать в бот «Открытого пространства»:

🔹 если столкнулись с преследованиями и репрессиями в результате вашей активистской деятельности (сориентируем, что делать, и большинстве случаев найдем бесплатную адвокатскую или юридическую помощь в вашем регионе);
🔹если вам необходима поддержка специалистов по психологическому консультированию, разбирающихся в повестке активизма и правозащиты;
🔹если из-за активизма у вас появилась проблема, которую решить самостоятельно трудно, и совсем не получается разобраться, кто может поддержать (мы вместе разберем задачу на элементы и найдем пути решения).

Обращайтесь, мы обязательно поможем!

​​Надежда Сидорова, исследовательница «Открытого пространства» и мама фигуранта «Ростовского дела» Яна Сидорова, рассказывает об очередном дне, за который ей удалось вызволить несовершеннолетнего заключённого из карцера:

Сегодня был какой-то безумный день! Даже не знаю, с чего начать, но мне точно надо поделиться! Утро началось вообще-то как обычно. Пара запросов на нашу помощь, звонки журналистов по поводу заседания по Владу Мордасову, другому фигуранту «ростовского дела». Весело стало часов в одиннадцать, когда мне позвонила мама Ярослава Иноземцева из Волгограда. Это один из несовершеннолетних (14 лет), который с июня месяца содержится в СИЗО-1 города Волгограда.

Немного предыстории. В декабре Ярослава отправили в институт Сербского в Москву для проведения психиатрической эксперты. 20 февраля этапом отправили обратно, в пятницу вернулся в СИЗО Волгограда. На этапе был неделю.

До этого он содержался в отделении для малолетних и всё было хорошо (насколько это возможно в СИЗО). Сегодня родители хотели попасть на свидание — и оказалось, что свидание не положено, хотя до этого всё было. Спустя пару часов звонков везде и всем, кому можно, добились свидания. Ну а я выдохнула.

Как оказалось, рано. Часа в четыре мама вышла со свидания и позвонила, рыдая в телефон. Цитирую по памяти: «Ярика привели грязного, как бомжа. Продрогшего, замученного. Перевели после этапа в одиночную камеру в подвале, где по стенам течёт вода. Сыро, холодно, нет горячей воды и света».

У меня внутри всё перевернулось — наверное, потому, что мой сын тоже был в карцере, но в отличие от него Ярослава туда поместили на общих основаниях, то есть не на три, десять или пятнадцать суток в качестве наказания, а просто на постоянной основе. Хотя закон запрещает содержать в СИЗО в одиночной камере более суток, и в правилах внутреннего распорядка СИЗО есть запрет на содержание в карцерных помещениях на постоянной основе.

Я понимаю, что это система ФСИН и это Волгоград, но меня реально начинает трясти при разговоре с Юлией. За следующие несколько часов мы с ней написали жалобы во все возможные инстанции, дозвонились до Уполномоченного по правам ребёнка, оживили местное почти мёртвое ОНК, подняли всех возможных активистов в городе.

Но в сознании осталось одно: мальчишка проведёт в этом ужасе ещё как минимум ночь. И я понимаю, что мы делаем много хороших вещей, но в нашей системе остаются пыточные условия, и эта система убивает людей, даже если тебя не бьют, а ты просто там находишься.

На следующий день Ярослава перевели в прежнюю камеру, принесли постельное бельё (через 5 дней!), отвели помыться, пообещали принести телевизор и холодильник. Но отказались содержать его с другими заключёнными, потому что признали невменяемым. И сказали, что можно было бы обойтись и без жалоб.

Специальный корреспондент «Новой газеты» Илья Азар, которого арестовали на 15 суток и оштрафовали на 150 тысяч рублей за прошлогодние посты об акциях протеста, незадолго до ареста съездил в Волгоград и поговорил с родителями Ярослава о его уголовном деле: https://novayagazeta.ru/articles/2021/03/04/mezhdu-psikhushkoi-i-koloniei

Мама Ярослава попросила опубликовать почтовый адрес сына, сказав, что он будет очень рад письмам:

📌 ФСИН-письмо: СИЗО-1, г. Волгоград. Иноземцеву Ярославу Михайловичу, 17.09.2005 г. р.
📌 Почта России: г. Волгоград, ул. Голубинская, 3, ФКУ СИЗО-1, индекс 400066.

​​Помните — в детском саду делали к 8 марта открытки мамам? С тех пор мы выросли и стали писать про женщин в борьбе и подвергающихся насилию женщин, но сегодня хотим поговорить опять о матерях. В России сейчас многие сотни человек сидят в тюрьмах и колониях по политическим мотивам. Только в списке «Мемориала» на сегодня 465 человек в заключении и ещё 400 преследуются без лишения свободы, а многие ещё и не попали в этот список. У каждого и каждой из этого списка есть родные и близкие.

И сегодня мы публикуем отрывок, посвящённый матерям политзаключённых из книги Александры Крыленковой, которая планируется к выходу в середине текущего года.

​​Что отличает уголовную статью о клевете от других статей? Правда ли, что Алексея Навального в прошлом уже судили за клевету? И что необычного в его штрафе по делу о клевете на ветерана? Разбираемся здесь.

Фото: фрагмент картины Сандро Боттичелли «Клевета» / Wikimedia Commons

​​Мы знаем, как это тяжело — помогать, и с каким огромным числом трудностей сталкиваются активисты, поэтому хотим поддержать и сохранить вас.

«Открытое пространство» — то место, в которое можно и нужно обращаться, если из-за активизма появилась проблема, которую решить самостоятельно трудно, и совсем не получается разобраться, кто может помочь. Мы вместе разберём задачу на элементы и найдём пути решения. Мы также готовы поддержать активистов, которые столкнулись с преследованиями и репрессиями в результате своей деятельности. Сориентируем, что делать, и в большинстве случаев найдем бесплатную адвокатскую или юридическую помощь.

На базе «Открытого пространства» действует центр психологической поддержки активистов. На собственном опыте мы знаем, как важно иметь возможность проговорить и проработать ежедневный стресс и страхи. Все консультации анонимные и бесплатные, а психотерапевты — проверенные специалисты с профильным образованием, разбирающиеся в повестках активизма и правозащиты.

А еще мы проводим лекции и семинары на правозащитную и активистскую тематику. Делаем памятки и инструкции о том, как обезопасить себя при задержании, обыске и в других экстренных случаях, исторические тематические обзоры, анализируем статистику приговоров, пишем о российских колониях и следим за судьбой политических заключённых.

Получить консультацию и психологическую поддержку можно на нашей горячей линии в телеграме. Обязательно обращайтесь, если нужна поддержка.

​​Мастерская «Небанальность: креативный метод для повседневных задач НКО и активистов» от Теплицы социальных технологий

Наши друзья из Теплицы социальных технологий приглашают активистов и сотрудников НКО на бесплатную мастерскую «Небанальность: креативный метод для повседневных задач НКО и активистов».

Мастерская стартует 15 марта в 11:00, продлится до пятницы 19 марта и будет состоять из серии вебинаров и решения креативных кейсов в командах. Полезно всем, кто хочет узнать, как использовать креативное мышление для решения рабочих задач.

Старт: 15 марта в 11:00

Для участия необходимо зарегистрироваться: https://pd.te-st.ru/creative-course/

​​Политзаключённые — это явление не путинского режима. И даже не советского. И хотя никто не знает толком, кто такие политзаключённые, но большинство тех, кто использует это слово, точно знают, что все до единого они должны быть освобождены.

Публикуем отрывки из будущей книги Александры Крыленковой, которая планируется к выходу к середине текущего года, о том, как же складывалась культура поведения политзаключенных и традиции помощи им за последние 200 лет. И изменилось ли что-нибудь со времён декабристов.

​​Сегодня, 12 марта, отмечается Всемирный день борьбы с цензурой в интернете.

В 2009 году организации «Репортёры без границ» и «Международная амнистия» выступили против цензуры в интернете и тотального мониторинга сетей.

Слежка за пользователями и контроль информации правительствами и корпорациями сильно давит на правовое общество. Особую опасность цензурирование представляет для журналистов, активистов, блогеров и правозащитников.

Сегодня правительства всё чаще используют тонкую цензуру и слежку за пользователями интернета без их согласия. Из-за отсутствия независимого контроля запрещающие меры приводят не просто к чрезмерной блокировке сайтов, но и к неоправданным арестам.

Согласно рейтингу организации Freedom House, в 2020 году по уровню свободы интернета Россия была в статусе «Не свободна» и имела по этому показателю 30 баллов из ста возможных.